Читаю детей и птиц, скачущие буквы
на тусклой от времени
смятой бумаге улицы, в которую
я завернута, как в конверт
со стершимся адресом.
Близоруко гадаю на силуэтах, словно
на давних кровавых пятнах:
здесь кошачья голова, а здесь
змеиный язык. Лик осени
проступает из желтизны, как глаза умершей
из сепии старого снимка.