Обрела Бога в ритме и впустила Его в свое сердце,
сиятельное и безумное, святое и бесноватое.
Я отдавалась Ему в храме, за книгой, на улицах, в объятиях
первого встречного, в концертных залах и на забытых могилах.
Он хранит мою жизнь, словно верную флейту,
поющую правдиво и тихо. Оттого мне не страшно
сквозное биение воздуха в каждом сосуде.
Разве язык, этот дивный змей-искуситель,
нам дан не для песен, поцелуев и брани,
разве тело, цельный чувствительный орган,
дано не для танца, любви и труда?
Не Его кровью испачканы губы жрецов,
не Его плоть разрывают их нежные руки,
но смертные пусть стерегутся священной охоты,
убоявшись неба, огня и собственной жизни.